Один из самых ярких нападающих «Нефтяника», экс-капитан команды, тренер сначала спортивной школы, затем молодежной, а теперь и главной команды клуба – все это об Эдуарде Дмитриеве. Шестого августа наставник «Нефтяника» справит юбилей – пятьдесят лет со дня рождения. Незадолго до этой круглой даты мы узнали, как и почему он пришел в хоккей, как начинал тренерскую работу, побеседовали о семье. Большое интервью с Эдуардом Анатольевичем предлагаем вашему вниманию.

О карьере хоккеиста

- Расскажите, как в детстве был выбран хоккей? Были ли альтернативы этому виду спорта в родной Ухте?

- С семи до десяти лет я занимался плаванием – туда меня привел отец. Плавание мне не нравилось, больше тянуло в игровые виды спорта. В хоккей пришел в десять лет. В Ухте зима – шесть месяцев, морозы под -25 градусов часто. Было две коробки открытые, дворца не было тогда. Сам город по масштабам что тогда, что сейчас сопоставим с Альметьевском. Увидел объявление в газете, что идет набор в хоккейную секцию, пошел. Там были ребята, которые уже по три года занимались. Решил попробовать. Опыта в хоккее у меня было, как и у всех дворовых мальчишек. Народа в группе - около сорока человек. Формы особо не было, но вратарей одевали. Я поднял руку, дали вратарскую форму.

Группа была поделена на две – чтобы могли посещать тренировки и те, кто учится в первую смену, и те, кто во вторую. Так я год отыграл в воротах. Счастлив был до безумия – домой понес эти щитки, во дворе выходил на коробку. Как говорится, «хоккей с мячом на валенках» гоняли.

Через год наши две группы снова объединили в одну. Держать трех вратарей в детской команде было непозволительной роскошью, и мне предложили перейти в нападающие – у меня было более-менее хорошее катание. Пробовался везде - и в защите, и в нападении. Больших надежд не подавал, но проявлял характер. Этому способствовала борьба с отцом – запрещал мне хоккей, видел меня в плавании. Хорошо, что жили на первом этаже. Уходил на тренировки через форточку, возвращался через форточку. Я так хотел. С плаванием на тот момент завязал полностью – не воодушевляло постоянно плавать, потом глаза от хлорки красные были.

Так началась моя карьера в хоккее и продолжалось это до семнадцати лет – когда меня пригласили в «Крылья Советов». Отыграл год в Москве, поступил в институт физической культуры. Мне единственному не сделали свободный график посещения. И тренировки я не мог пропускать, так как тренировался уже с основной командой.

И институт, и место проведения тренировок находились очень далеко. Пока доберешься до учебы, пока до стадиона с одного конца города на другой. Домой возвращался только поздно вечером. Никто же не возил ни на автобусе, ни на машине. Добирался сам, с пересадками. Утром часов в шесть приходилось вставать. Начал пропускать занятия – сначала один экзамен не сдал. Потом хотел пересдать – сказали, что уже поздно, отчислили. Пошел в армию. Служил в Красном Сормово в мотострелковом батальоне танковой дивизии. Застал во время службы развал Союза. Когда призывался - в казармах были двухъярусные кровати. Потом, после возвращения из спортроты, от батальона осталось двадцать три человека. Украинцы, белорусы побежали по домам. Из-за такого малого количества оставшихся солдат нам через сутки в караул ходить приходилось. Один плюс в тех караулах все же был – давали жареную картошку. И потом давали поспать. Словом, сапоги носил, портянки наматывал, подворотники подшивал.

Это сейчас в армии «халява» - тихий час, выходной в воскресенье. Все шевроны на липучках – оторвал и постирал форму. Бляху ремня чистить не надо. Пельмени дают. Видел все это у сына.

- Как после службы в армии происходило возвращение в хоккей?

- После армии вернулся домой. Съездил с ухтинским «Технологом», они выступали тогда на первенстве республики. Также там играли Инта, Ухта, Воркута, Усинск. Все из спортсменов – любителей. После работы тренировались и играли. Аналог нынешней рабочей хоккейной лиги «Татнефти».

Немного потренировался, потом в Тамбове меня пригласил череповецкий «Металлург».

- Неожиданно было увидеть 4 матча во французском «Реймсе». Как там оказались и почему на такой короткий срок?

- Вот сейчас, если заглядывать назад, всегда ребятам говорю – думайте своей головой. Принял неправильное решение. Весной, когда меня уже пригласили в Череповец, были сборы, две игры с ярославским «Локомотивом». Я тогда думал, что мне если не позвонят, значит, с хоккеем не получилось, буду думать, что дальше. Во время тех товарищеских матчей все настолько быстро для меня происходило – пока голову поднимешь, уже и период закончился. Сказывалось, что позади служба в армии, было очень тяжело. Я ничего не боялся, бегал хорошо. В Ухте у нас кроме бега ничего и не было. Потом в «Крыльях» уже начал в тренажерном зале работать.

И здесь неожиданно для меня позвонил ухтинский бизнесмен. У него во Франции был бизнес. Поехал во Францию. Там были хорошие условия – трехкомнатная квартира, тебя привозят и увозят с тренировки, зарплата больше, чем в России. Не нужно было платить ни коммуналку, ничего. Обеспечивали всем полностью. Тренировки один раз в день, игры раз в неделю – в субботу или в воскресенье. Переезды небольшие. Если ночные, то в автобусе раскладывались сиденья, получались лежачие спальные места. Играли в три пятерки и два вратаря.

Этот же бизнесмен познакомил меня с женщиной – Ольгой, она жила в Париже. Помогла тогда адаптироваться в стране. До Парижа от Реймса всего сто пятьдесят километров, отличные дороги. Она в гости приезжала, я туда ездил. Было легче. В остальное время было тяжеловато – вокруг одни французы, только тренер команды был нижегородский Ковин. Он там был уже давно, освоился. Хотя его разговор по-французски не все понимали.

В первой же игре получил травму ключицы – влетел в борт. Не перелом, но сильный ушиб. Один тур пропустил, а на второй уже выходить надо было. Толком не восстановившись как поиграешь? Команда тогда не вышла из своей подгруппы в следующую «пульку».

- Вы завершили карьеру прямо посреди сезона 2007/2008. Что послужило толчком? Имело ли значение достичь рубеж «500 очков за «Нефтяник»?

- К тому сезону я готовился уже не с основной командой, в Латвию не ездил с «Нефтяником», не было тех нагрузок летом. И, как следствие, начал сезон на фальшивой легкости. Возраст – тридцать пять лет. Состав в тот год сильно омолодился. Где-то я был медленнее молодых ребят. У них, может, опыта такого не было, но наглости и скорости точно было больше. Понял, что нет смысла сидеть до конца сезона. Многие отговаривали, говорили сидеть до конца, получать зарплату. Я так не могу, я не так воспитан. Нужно самому себя уважать. Если что-то уже не получается, то просто сидеть без дела и получать деньги я не могу. Меня отец строго воспитывал, чтобы я это все понимал.

Кажется, это было в Дмитрове. Я зашел к Ришату Гамировичу, сказал, что решил заканчивать. Он меня не отговаривал. Да и не надо было меня отговаривать – я все решил. Когда ты всю карьеру на виду, на лидирующих позициях, а теперь периодически на трибунах…Сейчас был бы тот момент – принял бы то же самое решение. Были приглашения, много, в том числе и из КХЛ. Но я их отметал.

Про пятьсот очков я и не знал. Просто перед сезоном мне сказали, что осталось набрать два очка. Когда закончил, было пятьсот двенадцать. Достиг – приятно, но не более.

- Назовите лучшую тройку нападения, в которой играли. Поддерживаете ли связь с теми партнерами по команде?

- Если честно, со всеми было комфортно играть – что с Павлом Ермолаевым, что с Андреем Селезовым или Виктором Ли. И с Мишей Белобрагиным. Не могу сказать, что какая-то одна тройка была лучшей. С Пашей я забросил больше всех. После него играл с Виктором и Андреем, в защите был покойный Ремир Хайдаров. Виктор ушел – Миша Белобрагин пришел. Все мы играли в один хоккей, поэтому не могу сказать, что с кем-то игралось лучше.

С Андреем раньше виделись, у него жена местная и они приезжали в Альметьевск. В последнее время потерялись. Мишу тоже давно не видел. Периодически поддерживаем общение с Кириллом Голубевым и Костей Алексеевым. Всех разбросало кого куда. На месте никто не сидит.

- Вскоре по окончании карьеры Ваш именной стяг был вывешен под сводами дворца спорта «Юбилейный». Такого ранее не был удостоен ни один хоккеист нашей команды мастеров. Вспомните те эмоции.

- Это было решение руководства клуба, руководства «Татнефти». Конечно, приятно с одной стороны. Эмоции – даже не вспомню… Когда везли на руках круг почета – было волнительно.

С другой стороны нерадостно – завершил карьеру. Но ведь и играть не будешь же всю жизнь. Когда-то надо переходить и на другую ступень.

О работе тренером

- Завершив карьеру, Вы сразу же получили возможность начать работу тренером. Как перестраивались с одного вида деятельности на другой? Что удивило, что в первую очередь поменяли в тренировках, быту ребят? Выделите кого-то из того состава «Нефтяника-93»?

- Закончил я в январе, а уже в феврале принял команду в школе. Быть игроком и потом становиться тренером – кто-то может сказать, что это легко. Я вообще не знал, что делать. Тренировки были – все в один котел свалено. Винегрет.

Все те упражнения, что делал как профессиональный игрок, давал и детям. А для чего они были нужны? Потом встретился с тренером Сергеем Лопушанским. Меня с ним познакомил Кирилл Голубев. В том году Сергей Григорьевич работал с «Ак Барсом-93». Весной съездил к нему в Казань, обсудил все накопившиеся вопросы.

Что первое сделал в команде? Объяснил ребятам, что порядок бьет класс. Оставшиеся до конца сезона матчи мы не проиграли ни одного. Ну и требовал на тренировке, требовал порядок в раздевалке. Будешь ты дальше играть в хоккей, или нет – всегда должен следить за собой.

А новый сезон начали уже плодотворно работать. Ребята потом прогрессировали. Но тяжело идти поэтапно.

Тогда еще была у нас первая лига, где играл «Нефтяник-2». В ней играли в том числе и взрослые. Не все ребята из «Нефтяника-93» смогли перешагнуть эту ступень. С того возраста никто не заиграл.

- В сорок лет Вы стали работать в молодежной команде. Снова пришлось перестраиваться или на тот момент тренерский опыт уже был достаточным, и Вы четко представляли новую специфику?

- Даже не вспомню. МХЛ «Б» - не такая уж сильная была лига. В первом же сезоне удалось завоевать бронзовые медали. В основном команды почти такие же были, как и по детям. Только в плей-офф пересекались с другой зоной – с Дмитровом, лиепайским «Металлургом». Почти ничем не отличались те соревнования от детских.

- Два сезона работы помощником в «Нефтянике». Завоеванная Братина-2016 – самое яркое воспоминание? За счет чего удалось тогда выиграть чемпионат ВХЛ?

- На тренерском мостике для меня запоминающимися были – бронза с детской командой, серебро финала «Поволжья», бронза МХЛ «Б». Золото ВХЛ – самое запоминающееся. Тогда все сработало, весь клуб сработал! Ребята были голодные до побед. Если в предыдущем сезоне не вышли в плей-офф, то тут уже были по-спортивному злые, хотели добиться результата. Ну и конечно очень хорошо влился вратарь Тимур Билялов. Вся команда была сплоченная, никто не боялся под шайбу лечь, как говорится, зубами ее ловить не боялись. В той победе заслуга всего клуба!

- Впереди – новый вызов. Как идет подготовка к первому сезону главного тренера Дмитриева в ВХЛ?

- Все нормально идет. Работаем по плану. Ребята привыкают к нашим требованиям, к нашим нагрузкам. Стараемся делать тренировочный процесс разнообразным. Кому-то тяжело, кто-то, наоборот, хорошо справляется. Стараемся, чтобы были доверительные отношения между игроками и тренерским штабом.

- Юбилей Вы проведете на тренерском мостике – команде предстоит встреча с именитым соперником. «Нефтяник» еще ни разу не одерживал над «Ак Барсом» победу…

- «Ак Барс» - это топ-клуб. Конечно, хочется выиграть, для этого и работаем. Будем стараться переписать эту историю. Бывали игры, когда победитель определялся только в серии буллитов.

О семье

- Жены хоккеистов на домашних матчах всегда располагаются на своем секторе. После матчей дома были обсуждения игр? Изменилась ли ситуация после того, как Вы стали тренером?

- Обсуждали. Большинство голов, которые я забивал, жена не видела. На секторе жен была примета – как жена выходит, я забиваю. Вот иногда и отправляли ее с сектора. Когда уже стал тренером, спрашивал ее мнение по матчам. Она смотрит как болельщик, а я как тренер. Если ей игра понравилась, то мне нравится не всегда. Поэтому, когда прихожу домой, я снова смотрю матч. А она нервничает и уходит из комнаты. Спрашивал у нее, где будет теперь сидеть на играх. Сказала, что останется на привычном зрительском месте.

- У Вас двое детей и Вы молодой дед. У внука достаточно редкое имя Лука. Имя придумали дети?

- Родители придумали – дочь и ее муж. Мы в этот вопрос не лезем. Как они решили, так и назвали. Сейчас уже семь лет внуку. В гостях у нас редко бывают. Иногда мы к ним ездим. Осенью внук пойдет в первый класс.

- Сын занимался в нашей спортшколе. Но достаточно рано бросил. Это решение принималось им самим или обсуждали на семейном совете?

- Он не хотел. Он – не я. Не лежала душа к хоккею, для чего ребенка заставлять? Кому бы лучше сделали? Никому. Сейчас занимается своим любимым делом – сам нашел работу и трудится у нас в клубе программистом. До его трудоустройства в клуб я даже не знал об этом.

- Ваша жизнь с 1995 года неразрывно связана с Альметьевском. Не жалеете, что когда-то оказались здесь?

- Когда оказался в Омске, потом в «Динамо», потом в Нижнекамске и уже потом в Альметьевске, понял, что надо уже где-то останавливаться.

Сначала были проблемы со здоровьем – еще в «Динамо». Потом в Нижнекамске было осложнение, нужно было долго лечиться. Удалось доиграть сезон в Альметьевске. Случались и здесь рецидивы. Потом меня отправили в военный госпиталь в Казани. Нашелся тогда профессор с интересной фамилией – Клюшкин. Он прописал мне курс лечения, который помог. После тех процедур так сильно больше не повторялось.

Жалеть не приходилось ни разу. Хочу сказать за это огромное спасибо руководству клуба, компании «Татнефть» и всем самым преданным болельщикам за все эти годы!